Оглавление
Какова тенденция?
Матвей Цзен считает, что реакция гражданского общества, которое активно вовлекается в процесс дел по самообороне, позволяет повысить процент оправдательных приговоров.
Ксения Степанищева придерживается другого мнения.
«Мне кажется, количество оправданий вообще уменьшается
Тут могут разные факторы работать — может, суды стали жестче, а может, наоборот, следствие прекращает дела по этому основанию… Надежда умирает последней, но прогресс есть в любом случае: гуманизация общества, широкая общественная огласка, внимание СМИ играют большую роль. Недавно принят закон о трансляции судебных заседаний
Когда это заработает, процесс станет не просто открытым — он станет открытым для всего общества. По ряду уголовных дел было огромное общественное давление и человека удалось спасти. Каждый имеет право на защиту себя, своих близких, имущества, да и вступиться за постороннего человека тоже не должен бояться», — говорит она.
Дело «миасского стрелка»
Александр Григорьев
Известна история «миасского стрелка» Александра Григорьева. В его дом в ночь с 1 на 2 января 2016 года вломились пятеро человек — четверо мужчин и одна женщина, известная компания пьяных дебоширов из соседнего села. Они сразу ударили Александра так, что тот отключился. Незваные гости угрожали убить всю семью. Очнувшись, Александр первым делом добрался до сейфа, где лежало ружье. Четверых нападавших он убил, пятого ранил.
Его арестовали, но почти сразу отпустили под подписку о невыезде — вступился глава Следственного комитета Александр Бастрыкин. Дело не дошло даже до суда.
Матвей Цзен поясняет: на Григорьева напали в его собственном доме и он не имел возможности убежать. Фактически самооборона — единственное, что ему оставалось. Кроме того, сыграло роль то, что Григорьев защищал своих близких.
«Очень многое зависит от того, насколько быстро человек сориентировался, когда дело дошло до дачи показаний. Ты не обязан разбираться, воровать они пришли или убивать, ты можешь не успеть разобраться. Защищать можно и себя, и близких, и общественный интерес, если он значим. То есть, если некто начал при тебе стрелять по людям, а ты можешь его пристрелить, — стреляй. Желательно громкое предупреждение и первый выстрел вверх», — говорит Ксения Степанищева.
«Уголовный кодекс (ст. 37 УК РФ) говорит: „при защите личности и прав обороняющегося или других лиц“, т. о. в этот круг включены не только родные и близкие, но и вообще посторонние люди
Григорьев терял сознание, у нападавших был нож, и избиение сопровождалось угрозой убийством (принимая во внимание алкогольное опьянение и агрессивность нападавших, данная угроза могла быть приведена в исполнение, а лежащий в крови брат и был принят Григорьевым за убитого). Таким образом, он поступил в рамках закона», — говорит наш источник в силовых структурах
При этом он уточняет, что защита имущества (а не жизни близких) не может являться оправдывающим фактором.
«Формулировка „общественно опасного посягательства, если это посягательство было сопряжено с насилием, опасным для жизни обороняющегося или другого лица“ однозначно трактует угрозу жизни, а не имуществу. Охрана имущества подпадает под „охраняемые законом интересы общества или государства“, однако здесь уже все крайне расплывчато. Момент „если при этом не было допущено умышленных действий, явно не соответствующих характеру и опасности посягательства“ можно трактовать в довольно широких рамках. Таким образом, прикладом дать по голове и связать до приезда полиции можно, но если проломишь череп, то разбираться будут долго и не факт, что окажешься правым», — поясняет он.
Дело Александра Соколова
А вот в сходном случае с Александром Соколовым оправдания удалось добиться только в Верховном суде РФ. На мужчину с товарищем напали трое грабителей, начали избивать их рейками, сорванными со скамеек. Соколов пытался убежать, но его догоняли и продолжали бить. Ему удалось схватить одну из реек и ударить нападавшего по голове. Тот скончался. Соколову присудили шесть лет лишения свободы, и только вмешательство Верховного суда оправдало его.
«Никто не скажет вам, какие факторы сработали на оправдательный приговор в том или ином случае, не видя всех материалов дела, потому что внутреннее убеждение суда складывается в ходе разбирательства под влиянием многих факторов», — говорит Ксения Степанищева.
Есть общие рекомендации Верховного суда, которые он дал в 2012 году в Постановлении Пленума N 19 «О применении судами законодательства о необходимой обороне и причинении вреда при задержании лица, совершившего преступление», там про все это есть — что жертва не обязательно должна спасаться бегством (раньше продолжение обороны при возможности убежать однозначно трактовалась как превышение), что жертва может не суметь в условиях конфликта объективно оценить его опасность и так далее.
Описанные случаи Григорьева и Соколова похожи: несколько нападавших — высокая опасность, использование палок или оружия для нанесения телесных повреждений жертве; жертва оборонялась также с применением оружия. Но Григорьева оправдали, а Соколова нет. Почему во внешне схожих случаях приговоры отличаются? Потому что в уголовном праве нет идеально схожих ситуаций, следователей и судей. Никакой методики, формулы, где при подстановке данных возникает ответ, тоже не существует.
По одному из дел в Алтайском крае кассация отменила обвинительный приговор по пьяной драке, когда гражданин отобрал нож у нападавших (часто встречается, но тут парню повезло) и отбивался этим ножом, убив двоих нападавших. «После того как Ш-ву удалось вырвать нож, он понимал, что потерпевшие продолжают свое нападение, нанося ему удары руками по телу и голове», — указал суд, отменяя приговор. То есть здесь сыграла роль продолжающаяся угроза, поясняет Ксения Степанищева.
Дело Александры Лотковой
Александра Лоткова
В метро компания подвыпивших молодых людей напала на ее друзей (по версии защиты; по версии пострадавших, напротив, друзья Лотковой начали первыми). Завязалась драка. Лоткова, 21-летняя студентка, вытащила из сумочки травматический пистолет и выстрелила в одного из нападавших. Пуля прошла тому сквозь легкое.
Александру осудили и приговорили к трем годам лишения свободы. Позже она была выпущена досрочно. Всего она провела в заключении более двух лет, считая период домашнего ареста.
Матвей Цзен поясняет: отличие дела Лотковой от дел, по которым были вынесены оправдательные приговоры, в том, что конфликт происходил в метро и компания девушки могла убежать, вместо того чтобы применять силу. Такова российская практика.
«Понятно, что это абсурд, — продолжает юрист. — Само устройство жизни и инстинкты, в том числе инстинкт самосохранения, который принадлежит человеку, говорят о том, что в случае угрозы жизни нужно сопротивляться всеми способами, включая насилие».
Государство, по словам адвоката, это социальная конструкция, а инстинкты — биологическая, поэтому она однозначно превалирует. «Поэтому всегда существовал такой вот компромисс, — заключил Цзен. — В разных странах он решается по-разному. В нашей стране он фактически решен в пользу государства. Граждане могут сопротивляться, но их за это наказывают так, словно совершенное ими в результате самообороны насилие было нелегитимным. Это, в общем, даже не компромисс, а решение вопроса в пользу государства».
Ксения Степанищева при этом поясняет, в чем отличие дела Лотковой от дела «миасского стрелка», также защищавшего близких.
«Каждый случай индивидуален. С Лотковой все неясно, но там, по всей видимости, не было такой угрозы, чтобы стрелять», — говорит она.
Дело о голодном сожителе
12 апреля текущего года Мосгорсуд оправдал женщину, которая зарезала своего сожителя, защищая свою жизнь. Тот пришел домой пьяным, возмутился, что гражданская супруга якобы приготовила еду только на себя, и начал ее душить. Женщина освободилась и ударила его подвернувшимся ножом. Она немедленно вызвала скорую, но мужчина скончался.
Мосгорсуд признал, что в действиях женщины не было преступного умысла и что у нее были основания обороняться, так как она реально опасалась за свою жизнь.
«В американской практике самообороны есть правило Stay Your Ground — „стой на своем месте“, которое разрешает применение оружия против другого человека в случае, если это предотвратит преступление. В России же все иначе», — поясняет «Ридусу» адвокат Матвей Цзен.
Российская практика рекомендует не применять насилие, а убегать с места преступления. Здесь больше шансов, что тебя оправдают, если в ходе следствия получится доказать, что тебе некуда было деться в момент совершения нападения. Если же возможности для отхода были, то на суде дело может кончиться плохо.
Похожие записи:
Исполнительный лист на руках, что делать дальше: порядок действий
Статья 23. гражданские дела, подсудные мировому судье
Трудовой договор на неопределенный срок: особенности оформления
Статья 25.2 коап рф. потерпевший
Изменение уголовного кодекса рф с 10 января 2021 года
Статья 328. формирование коллегии присяжных заседателей